В первый миг Эмма даже растерялась. Но потом ее обуяла ярость. Быть здесь, так близко от Ролло и вновь угодить в ловушку!..

— Выпусти меня, Гунхард! — колотила она кулаками в дверь. — Выпусти меня, иначе, клянусь крестом на Голгофе, я подниму такой шум, что все ваши монахи сбегутся на мой крик.

Она билась изо всех сил, кричала. Тщетно — в ответ лишь тишина. Она огляделась, ища, как бы выбраться. Пюпитры, стеллажи со свитками рукописей, огромные фолианты на широком столе посредине, бумаги и восковые таблички для писания. Свет проникал в небольшое окошко под сводом.

Схватив деревянную стремянку, Эмма подтащила ее к нему и, забравшись наверх, выбила подсвечником стекла в переплете решетки, стала громко кричать, звать Ролло. Невозможно, чтобы ее не услыхали, не заметили. Она была на грани нервного срыва и могла учинить все, что угодно. Так кричала, что не сразу услышала звук отворяемого засова, скрип дверных петель.

— Эмма!

Оглянувшись, она увидела епископа Франкона! Он был уже в парадном облачении, золотое шитье его верхней ризы светилось в полумраке.

— О, преподобный отче…

Она спрыгнула со стремянки, кинулась к нему.

— Ваше преосвященство, ради Христа, принявшего муки за всех нас, прошу, позвольте мне встретиться с Ролло.

— Нет!

Франкон был очень взволнован, бледен, но держался с хладнокровным спокойствием. Поднял ладонь, останавливая Эмму.

— Зачем ты явилась сюда?

Она опешила.

— Вам ли не знать? Я вернулась домой, к Ролло. Он мой муж и…

— Он никогда не был твоим мужем, а теперь, когда он отрекся от своих языческих обычаев, ты в его глазах значишь не более чем вчерашний день.

Эмма глядела на епископа широко открытыми глазами.

— Отче Франкон, как вы можете говорить так? Вы ведь всегда были моим другом, и я знаю, чем обязана вам — вы сохранили Гийома для Ролло. Я благодарна вам за это, хотя мне и ведомо, что вы были в курсе готовящегося моего похищения. Но вы всегда были добрым советником для Ролло, и в том, что Ролло готов наконец-то стать христианином, есть немалая доля и ваших заслуг. Но разве вы можете так легко переступить через мою судьбу? Вы знали меня с первых дней пребывания в Руане, вы видели, сколько я сделала, чтобы добиться мира в душе Ролло, и неужели вы не поможете мне в трудную минуту?

Суровый взгляд Франкона несколько смягчился, он отвел глаза, беззвучно пожевал губами.

— С тех пор многое изменилось, Эмма. Да, вы с Ролло были прекрасной парой, у вас родился дивный сын, но ты не смогла добиться того, что все ждали от тебя, и этим обрекла себя на поражение. Я не в силах тебе помочь. Ты должна исчезнуть из жизни Ролло, как бы тяжело тебе ни было. Никто не избегает своей судьбы, и лучше встретить ее с достоинством, нежели пытаться пробиться там, где это невозможно.

Его холодные слова, словно камни, падали на сердце Эммы. Но она не желала смириться. Она столько вытерпела, чтобы вернуться, столько преодолела:..

— Как вы можете так поступать со мной, Франкон? К чему все эти речи? Вы мой должник! Ведь разве не я была вашей сообщницей, не была послушна, насколько было возможно. Я даже пошла наперекор воли Ролло и позволила вам крестить нашего сына. И клянусь, что впредь стану прислушиваться к вашим советам и делать все возможное, дабы они возымели действие, но только позвольте мне встретиться с Ролло!

— Нет! — вновь сурово повторил Франкон и резко оторвал руки цепляющейся за него женщины, — Ты не должна была являться в Руан, не должна стремиться разрушить то, что создавалось с таким трудом. Сегодня Ролло станет христианином, герцогом и женится на Гизелле Каролинг. Это великий день, и я не позволю такой взбалмошной особе, как ты, разрушить то, чему я посвятил свою жизнь. Да неужели и ты, зная, как долго шел Ролло к своей мечте, к мечте стать законным правителем, захочешь разрушить то, что он создал? И если ты его любишь, ты не внесешь смятения в его душу, когда он наконец готов стать на путь истинный. Если же ты… О небо! Не хочешь ли ты, женщина, стать между Ролло и Гизеллой, расторгнуть этот союз, что повлечет за собой новые войны и бедствия?!

Эмма вдруг расхохоталась. Громко, нехорошо.

— А ведь вы боитесь меня, Франкон. Боитесь моего влияния на Ролло. Но разве по рождению я ниже, чем плаксивая незаконнорожденная дочь Простоватого?

— Я этого не говорил. Но ты жила с Ролло и ничего не могла от него добиться. А вот ради брака с Гизеллой он пошел на святое крещение, пошел на союз с франками. По всей франкской земле люди молятся за Гизеллу и Ролло, ибо их супружество принесет мир и процветание. Тебе же надо сойти с дороги. Это будет благое деяние, Птичка, доброе деяние, что бы тебе ни пришлось пережить потом. И оно зачтется тебе в Судный день.

Эмма — глядела на епископа широко открытыми глазами. Душа ее горела огнем, однако с холодной трезвостью в уме она понимала, что Франкон прав. Но не сдавалась, она ведь боролась за то, что единственно дорого было для — нее.

— Разве Роллон уже не принес вассальную присягу Карлу? Разве не дал согласие войти в купель? Что же изменится, если вместо Гизеллы перед алтарем с ним предстану я?

— Очень многое. Это будет прилюдное оскорбление Карлу, которое повлечет за собой разрыв между ними и приведет к новой войне. К тому же с чего ты взяла, что Роллон, уже помолвленный с Гизеллой, откажется от нее ради тебя? Насколько мне известно, в последнее время он и слышать о тебе не хотел. Он не желает тебя знать!

— Нет! Вы просто боитесь меня. Вы боитесь, что я смогу оправдаться перед ним и…

Она неожиданно умолкла, замерла. Она услышала голос Ролло. Совсем близко. Он что-то говорил, слов она не разобрала. Потом прозвучал его смех.

— Ролло! — вне себя крикнула она, метнулась к двери, но Франков успел загородить ей дорогу, удержал ее с неожиданной силой.

— Ролло! — кричала она, вырываясь.

И тут дверь распахнулась. Франкон и Эмма застыли. Ролло стоял в дверном проеме, глядя на них. Глаза его расширились.

— О, мой Ролло! — У Эммы бессильно опали руки, глаза засветились безмерным счастьем. Вот он — высокий, сильный, огромный… и легкий, как пламя. Истинный господин, в парадном облачении светлых тканей, с блестящим обручем вокруг чела. Ее заступник… Ее счастье… Они все же встретились!..

Франкон постарался загородить Эмму от Ролло.

— Сын мой, выслушай…

— Выйди, поп!

Его голос прозвучал резко, как удар бича. Не мигая, Ролло глядел на Эмму. Франкон поднял крест.

— Заклинаю тебя, Роллон!.. Ты не должен…

— Выйди!

И, видя, что епископ не повинуется, он схватил его за край ризы и рывком выставил за дверь. Закрыл ее, привалившись спиной. Все тем же немигающим взором глядел на Эмму.